Глава 4

Глава 4 Жуткая пульсирующая головная боль не спеша, но настойчиво начала пробуждать сознание из недр забытья. Пытаясь выжечь глаза, солнце просвечивало даже через закрытые веки, а губы плотно слипшиеся от запекшейся на них крови, были расчерчены глубокими трещинами, как следы от этой невыносимой жары. Потихоньку стала возвращаться чувствительность к рукам и ногам. Сесть и прикрыть рукой глаза было уже актом великой воли и потратило львиную часть сил из и так изрядно вымотанного тела. Да что там, я был выжат полностью. Ощущая свою беспомощность не сколько физически, сколько ментально и не понимая что я здесь делаю, как попал в это место и что делать дальше, влекомый какими то инстинктами, потому что мозг кажется отключился что бы не осознавать бедственного положения в котором оказался, я пошел, точнее ноги сами поплелись в неизвестную никому сторону. Спотыкаясь и падая, шаг за шагом, периодически передвигаясь на четвереньках, то и дело помогая руками я полз по направлению к горизонту в не смея надеяться, что у этой пустыни есть начало или конец. Сухой, знойный ветер периодически как бы издеваясь опрокидывал дряхлое тело и на перегонки с колючками перекати-поля кубарем волочил несколько метров по жесткому желтому песку, тут же заметая следы человеческого пребывания, показывая свою силу и превосходство, а мне давая осознать всю ничтожность человеческого существа. Точно нельзя сказать что заставляло моё тело двигаться в тот момент когда уже можно было сдаться и умереть, возможно какая-то упертость, которой я всегда славился в своей, казалось бы уже прежней жизни или банальный инстинкт самосохранения, или еще что то скрытое от моего сознания, некая инструкция на случай жизненной угрозы, спрятанная в сейфе, где-то в глубинах моего мозга, в тайной комнате, в конверте с припиской «Открыть когда совсем пиз*ец». Уже не важно, что это было, но и та неведомая сила покинула меня, оставив на прощание одну единственную мысль в раскалённой до красная голове с уже облазившей кожей – вода. Вода! И мысли мои целиком и полностью обратились к стихии противоположной той которая сжигала заживо тело и выпаивала центральную плату из мозгов. Все воспоминания обратились к той части мысленного архива, где было хоть какое-то упоминание о воде. Моря, океаны, реки и озёра, все что когда-либо видели мои глаза стало проноситься перед проектором сознания наполняя меня воображаемой жидкостью изнутри. На тот момент ветер уже наверно занес мое тело песком, а от зрения я отказался еще раньше, намертво залепив разбухшие веки. И только спустя какое-то время я понял, что вода присутствует не только в моем воображении, нет, она обволакивала все мое тело, приятной прохладой, а каждая высохшая пора на коже вновь открылась и подобно губке начала впитывать живительную влагу. Пытаясь впустить эту новую реальность в свой мир, с недоверием, как бы боясь спугнуть, я медленно открыл глаза. Далёкие солнечные лучи, уже с трудом пробивающиеся сквозь толщу воды последнее что я увидел, сделав инстинктивно вдох, наполнивший мои легкие водой, поставив точку в этом мучительном действии. -Ичиро, - Ичиро Кодзима! Вставай лежебока проклятый. Клан Мидзусима пошёл в наступление, так и знал нельзя было их отпускать, давить надо было, догонять и давить. - Мы сами вымотались в том бою и гнаться за врагом означало бы вторгнуться на их земли на загнанных лошадях, с пустыми колчанами еще и раненые. Мы уже обсуждали это, заканчивай трепаться и буди остальных. Солдат нырнул в темноту и удаляющиеся звуки шагов начали разбавлять призывы к бою и к оружию. -Разведчики доложили, что к Мидзусима присоединился еще какой-то клан, может несколько и войском примерно в три раз превышающее наше они движутся к нашему лагерю, заходя с трех сторон. Нужно укрепить фланги и выставить конницу в авангард. Это будет неравный бой, пойди подкрепись, кто знает, может это будет последняя наша битва, так сделаем же так что б она вошла в историю. Не дадим посрамить честь своей фамилии. На ходу выкрикивая имена и раздавая приказы этот грозного вида самурай вышел из шатра оставив меня на едине с собой. Поток еще не созревших мыслей рассыпался заранее, развеяв все возможности собраться воедино. Только что я начал умирать в пустыне, а закончил тонувшим в океане. И после всех этих мучений я не то что бы вознесся в райские сады на облаках, я еще и очутился в назревающей битве всеми забытой эпохи за право доказать чей флажок круче и фамилия звонче, люди такие люди. А мне что теперь делать? Пока моя голова соображает плохо, послушаюсь совета старших, надо найти чего-нибудь пожевать. Встав, я осознал в какой неудобной позе заснул прежний владелец этого тела. - Кто ж сидя спит, вот тебе в бой бросаться, а все тело как фантик, пролежавший в кармане джинс неделю ещё и переживший стирку в машинке. Поразмявшись, я начал оглядывать свои доспехи и мечи. - Броня барахло конечно, - сделал я своё заключение, только что в страйкбол играть сгодиться, а вот мечи привлекли моё внимание куда более сильней. Холодный отблеск стали завораживал, на отполированном лезвии клинка танцевали язычки пламени, отражавшиеся от факела. Рукоять ложилась в ладонь так приятно и естественно, что кажется я держал этот меч с самого рождения. Не тяжёлый - не лёгкий, чувствовалась идеальная развесовка, не зря называли эти мечи «подарком солнечной Богини», теперь мне довелось узреть это воочию. Так же на поясе в не менее прекрасных ножнах покоился вакидзаси, так скажем демо версия катаны. Я уже и позабыл в какой нахожусь обстановке и что эти клинки не для того, чтобы я ими восхищался, а для того, чтобы шинковать врагов. Тех самых носителей другого значка на одежде. Что-то шумно на улице стало, пойду погляжу что там твориться. По моим прикидкам было раннее утро, часа 3-4, рассвет только-только зарождался и начинал придавать этому миру хоть какие-то очертания. Покинув приделы палатки, я рассчитывал насладиться приятным предрассветным воздухом, наполненным ароматами цветшей сакуры на фоне зеленых гор и еще видневшийся на небосводе звезд, вместо этого моему взору предстало несколько зарезанных тел солдат мирно покоившихся недалеко от моей палатки в лужах собственной крови. Так и не довелось мне расстроиться узнав, что сакура уже давно отцвела, потому что холодное лезвие вакидзаси которым я так восхищался десять минут назад вошло аккурат между пластин моей брони пронзив сердце. Удар был нанесен быстро и точно, хорошо натренированной рукой в спину. Я не увидел нападавшего, а стало быть, так и не узнал, что эмблема на его броне был такой же как и на моей. А если бы увидел удивился бы? – Навряд ли, человеческий род часто показывал свою черную сторону души, и я был свидетелем тому не первый раз.